В наши дни над планетой бушует историко-археологическая буря.
Взволнованно обсуждается вопрос кто первым открыл Америку. Горой самых невероятных гипотез то и дело спихивают друг друга с почетного пьедестала. Одним из них силу придают факты, другим же полнейшее их отсутствие.
Тунисские ученые, например. утверждают, что еще до Колумба на Кубу и Гаити регулярно плавали берберы, недаром же острова Карибского моря до сих пор сохранили названия, данные им этими отважными североафриканскими мореходами. Потом уже их карты каким-то образом попали в руки Колумба.
Азартно отстаивают свой приоритет и нынешние потомки викингов. Норвежцы и шведы провели, ряд интересных и весьма результативных раскопок в США -и Канаде. Им удалось найти гвозди, выкованные на другом берегу Атлантики
Не менее громкие и авторитетные голоса раздаются и в защиту древних египтян, японцев, греков, римлян, жителей Крита или даже обитателей легендарной Атлантиды.
А некоторые предпочитают считать что первыми в Новом Свете побывали финикийцы. В середине VI века до н э., проделав 10 тыс. миль морского пути, они натолкнулись на Южную Америку. В память о своем пребывании в неведомой стране они и оставили там надпись, высеченную на каменной плите-так называемый Бразильский камень.
Такова эта версия. Однако вся история Бразильского камня, его находки, прочтения и исчезновения окружена загадочностью.
Разные случаются юбилеи, и мало кто помнит, что недавно исполнилось ровно сто сорок лет, как в мировой печати появилось сенсационное сообщение маркиза де Сапукахи, председателя историкогеографичско общества Бразилии. Спокойно, с достоинством умудренного жизненным опытом исследователя повествовал он о том, что получил по почте весьма интересный документ. Вероятнее всего, писал титулованный географ, документу предстоит обрести наисерьезнейшее историческое значение. Однако в данной проблеме следует еще разобраться самым скрупулезным образом.
Совет был действительно мудр. Ведь речь-то шла о следах, которые в древности оставили какие-то пришельцы с востока. Сам же маркиз по некоторым причинам не имеет возможности уделить хотя бы часть своего драгоценного времени изыскательским хлопотам.
Вернемся на сто лет назад и мы. Сеньор де Сапукахи не лгал: в сентябре 1872 года в своей очередной почте он и впрямь обнаружил конверт, где лежал листок со скопированной откуда-то надписью на неизвестном ему языке: всего восемь строчек каких-то таинственных загогулек. То ли клинопись, то ли иероглифы… В письме, приложенном к неожиданному подарку, говорилось, что автор послания дон Хоаким Альвес да Коста в своем имении близ городка Параиба нашел интереснейший, как ему кажется, предмет. Случилось это так.
Слуги перевозили в усадьбу каменные глыбы. Среди них-то дон Хоаким и обнаружил плиту: массивный камень, разбитый уже на четыре части. Он приказал чернокожим бездельникам сложить их воедино, и тогда стало возможным рассмотреть какие-то письмена, состоящие из множества знаков, странных и необычных.
Господин да Коста призвал сына и поручил ему снять точную копию с надписи. Как-никак отпрыск обучался в высшем учебном заведении для бразильских аристократов. Сын покорнейше исполнил просьбу отца. Первая копия и была переслана вместе с письмом маркизу в Рио-де-Жанейро. Остальные остались в семейном архиве. Владелец поместья выражал надежду, что маститый профессор сможет разобраться во всей этой истории и поведает миру о смысле непонятной находки.
Кроме того, дон Хоаким Альвес да Коста выражал надежду, что когда-нибудь ему выпадет честь принять в своем именин маркиза де Сапукахи и они смогут за рюмкой рома с большим удовольствием побеседовать о дурманящих воображение загадках старины и о прочих вещах, не менее таинственных, и, конечно же, о неведомой плите тоже.
Далее события развивались следующим образом. Председатель историко-географического общества Бразилии выступил в начале 1873 года в газетах с кратким сообщением о случившемся. Но сеньор де Сапукахи был лишь страстным путешественником, заядлым охотником, искусным рыболовом и неотразимым любителем салонных разговоров о своих смелых вояжах в джунгли. Расшифровывать исторические документы он не мог. Из всех языков мира географ и историк знал только один — родной. Поэтому он решил передать письмо и скопированную надпись молодому бразильскому ученому Ладислау Нетто.
Похоже, стареющий маркиз обладал мягким характером, но человеком был несколько наивным. Уж мог бы он знать, что его более юный коллега считается специалистом совсем в другой области науки. Но и кроткий Ладислау не сумел противостоять просьбе всеми любимого старца. Пришлось ему тяжело вздохнуть и браться за непосильную работу.