Ошибка поджидала неопытного дешифровщика уже в самом начале его трудов, когда он взял с библиотечной полки словари древнегреческого и египетского языков. Однако постепенно Нетто пришел к вы воду, что надпись сделана на языке древних финикийцев, и энтузиаст дерзко принялся за изучение мертвого языка.
В то же время Ладислау пытался отыскать следы услужливого господина да Коста, сделавшего столь щедрое приношение науке. Увы, ему так и не удалось найти ни самого латифундиста, ни его имения. Во всей тогдашней Бразилии камня разыскать не удалось. Усадьба в упомянутом письме именовалась «Поусо Альто». Мест с таким названием оказалось превеликое множество. Но ни в одном из них не проживал сеньор, нашедший камень с буквами чуждого языка. Ни крестьяне, ни помещики, ни провинциальные чиновники, ни вездесущие стражи порядка и владельцы пивных ничего не слышали о плите с иероглифами.
В горестных размышлениях Нетто возвращался в столицу, где ему предстояло опять изучать язык финикийцев и историю их страны, пережившей многочисленные падения и взлеты.
Между тем короткая заметка маркиза де Сапукахи, как и возникшие вокруг нее интригующие слухи, вдруг заинтересовали императора Педро II. Властитель страны давно уже пытался играть роль просвещенного государя, приглашая к своему двору ученых, ведя с ними светские беседы и оказывая иногда им хотя и мизерную, но великодушную финансовую поддержку.
Императору пришла в голову мысль послать копию надписи в Европу. Была выбрана и страна — Франция. И вот письмо с бразильским гербом отправляется Эрнесту Жозефу Ренану — философу, специалисту по древним религиям, автору нашумевшего труда «История происхождения христианства». Правда, сам бразильский император, как истый католик, был страстным поклонником иной его книги — «Жизнь Иисуса», где утверждалась идея историчности личности Христа…
К письму прилагалась записка Нетто, в которой тот рассказывал об истории находки и просил прославленного ученого не отказать в любезной просьбе императора и растолковать надпись, скопированную с удивительного камня.
Однако Ренан расшифровывать смысл надписи наотрез отказался. Летом 1873 года он выслал ответ, из коего следовало, что речь тут может идти только о хитрой подделке или же о нелепой шутке. (Кстати, недавно журналисты раскопали этот отзыв Ренана и не смогли сдержать улыбки, читая его строки. Гнев французского ученого был неподделен. Яростный галльский сарказм, беспредельно издевательская ирония, тонкая усмешка специалиста и совет отказаться от любых попыток дешифровки нелепицы — все это было уложено в несколько строк с безапелляционным выводом: «Неоригинальная фальсификация!»)
Не слишком рассчитывая на компетенцию Педро II, Ренан свое письмо послал Нетто. Нетрудно предположить, каково пришлось ученому бразильцу, когда он докладывал своему монарху о результатах послания бесчувственному и невоспитанному французу.
Однако упрямого и спесивого императора Бразилии, решившего искать всемирной славы на поприще самой модной в то время науки (археологии), отрицательный отзыв не устраивал. Своим монаршим рескриптом он повелел Ладислау Нетто продолжать исследования, и так, чтобы сведения об их успехах своевременно доходили до Европы. Многие короли, принцы и крупные политики типа Бисмарка тогда охотно покровительствовали археологическим раскопкам»..
В течение нескольких лет Нетто пытался понять смысл финикийской фразы на Бразильском камне, но так его и не постиг. Убедившись, что Ренан во многом прав, он бросил работу. В письме императору ему пришлось признаться в своем бессилии…
Других специалистов у Педро II не оказалось, и поэтому случай с Бразильским камнем был забыт примерно на сто лет. А потом о нем вспомнили снова, однако…
О напористых ловцах сенсаций из провинциальных американских газет и о сверхнапористом ученом ловце истины из штата Массачусетс
А потом о нем вспомнили снова. Однако в погоне за броскими, хотя и ложными сенсациями пресловутый камень в западной прессе стал обрастать новыми легендами, мифами и хитроумными домыслами. Короче говоря, началась сознательная путаница. Правда, для этого ажиотажа существовали и объективные причины: Колумб к этому времени уже перестал владеть титулом первооткрывателя Нового Света. Современный мир узнал много нового и весьма интересно-го о географических открытиях в давние века. Слова Тура Хейердала о том, что техническими достижениями народов древности нельзя пренебрегать, стали аксиомой.
Решить столетнюю загадку камня в меру своих сил пытаются сейчас бразильские и американские журналисты. Результаты у них получились неожиданные. Во-первых, они быстро убедились, что с легкой руки их коллег, в частности французских газетчиков, по миру свободно пошла гулять совершенно неправильная версия. Так, в одной из коротких информационных заметок под рубрикой «Археологические сенсации» несколько лет назад заявлялось: «Недавно в Америке была найдена удивительная плита со следами загадочной финикийской надписи, которой 2500 лет…»
При перепечатке в швейцарских и немецких газетах эта фраза прозвучала уже иначе: «В одной из стран Южной Америки ученые обнаружили осколок скалы, на котором отчетливо видны финикийские письмена. Существует мнение, что сделаны они 3000 лет назад…»
Другие же газеты и журналы вообще без каких-либо колебаний приписали находку Бразильского камня Туру Хейердалу и экипажу папирусной лодки «Ра»…
А провинциальные американские газеты несколько лет назад помещали даже репортажи «спецкоров», которые якобы своими глазами видели легендарную надпись. Но важнее отметить здесь то, что находка приобрела еще большую свежесть.
Получилась игра в испорченный телефон, игра, где в компании из четырех игроков слово «Клеопатра» мгновенно превращается в «леопард». В нашем же случае «сто лет» превратились в «недавно», а потом и во «вчера».
Однако значительно печальнее оказалось то, что комментарии к «свеженайденному» Бразильскому камню попали и в научно-популярную прессу. И там, к сожалению, тоже появилось выражение «не так давно»…
Масло в огонь подлил американский филолог Сайрус Гордон из университета штата Массачусетс.
С 1968 года он считается главным проповедником подлинности надписи на камне. Во-первых, зная, что авторитет его как специалиста по древним текстам довольно высок, Гордон смело возгласил в печати, что получил из известного только ему, впрочем, вполне достоверного источника «лучшую копию уникальной финикийской надписи с побережья Бразилии…». Газеты не замедлили подхватить это заявление, перепутав, правда, еще раз истинную дату находки. Теперь ее отнесли на туманное «предвоенное время ».
Впоследствии профессор Гордон неоднократно давал широковещательные интервью, утверждая, будто ему удалось наконец досконально изучить редчайший документ и расшифровать его смысл. Кроме того, он говорил также, что по характеру написания букв текст можно отнести к одному из хорошо известных диалектов финикийского языка. А сама надпись свидетельствует, что еще в доколумбову эпоху существовали контакты между Старым и Новым Светом. Сомневаться в этом нельзя!..
В конце 1968 года профессор опубликовал свой перевод текста Бразильского камня. Добавим, что перевод был напечатан не в научном, а в научно-популярном журнале и в газетах. В интерпретации Гордона перевод гласил примерно следующее:
«Мы суть сыновья племени Ханаан из Сидона, города нашего царя. Нас, торговых моряков, море выбросило на этот далекий берег горной страны. Мы отправились в море, жертвуя своей молодостью и восхваляя богов и богинь, в девятый год властвования нашего царя Хирама. Мы подняли паруса своих десяти кораблей в гавани Эзионгебер, что на Красном море. Целых два года мы плыли к южному краю земли Хам (Африка), но сильная буря рукой бога Баал разделила корабли, и мы потеряли своих спутников. И вот так мы прибыли сюда — 12 мужчин и 3 женщины — на этот берег. Удивляемся и наблюдаем тут, что можем. Великие боги и богини пусть будут благосклонны к нам…»
